Когда Кочервей бахается на колени перед кем-нибудь, у меня возникает такое чувство, что она сама любит это действо, и ей без разницы перед кем это делать, будь то это любовник, который её колошматит, или отец, которого она позорит своим существованием. Она, как старая цирковая лошадь, которую списали на пенсию, и которую выпускают на зелёное большое пастбище, а она всё равно, по старой, отработанной привычке, бегает по кругу с диаметром арены. Унижай меня, унижай меня полностью! Помните, как в советском мультике про молодую лошадку, которая искала себя, дрессировщик позвал свою надрессированную артистку: «А теперь, Анжеллла!»? Так вот, Анжела — эта и есть Кочервей.
[Автор: Чайка Бесприданница]