Недавно Евгений Якубович рассекретил Елену Хромину , заявив о том, что та на самом деле предпочитает девушек, а с парнями строит отношения исключительно ради высоких рейтингов. И сегодня эта дама нечаянно проболталась, доказав, что Женя не врал. Во время разговора с Виктором Шароваровым , она заявила, что вообще «не любит целоваться с мужиками», но с Витей ей это делать не так противно. После такого признания уже мало кто сомневается в том, что Хромина действительно любит себе подобных, что объясняет очень многое, пишет сайт dom2.tw.

Уже около недели Александра Шева находится рядом со своей дочкой, поэтому Елена все это время упорно добивается расположения Виктора, что ей почти удалось. Первое время парень отчаянно сопротивлялся, но после того, как их вернули на Поляну, он заявил о том, что хочет построить отношения с Хроминой. Полноценной пары у них так и не вышло, ведь Шароваров уже несколько раз менял свое решение, и теперь он уже дожидается Сашу, при этом не отказывается от общения с Леной, целуется с ней, обнимается и даже проводит ночи.

Публика в шоке, и удивляет вовсе не мягкотелость Виктора, да и какой мужчина откажется от женщины, если та сама неотступно ходит за ним, предлагая себя для любых утех? Но ответ на вопрос о том, почему красивая девушка так унижается перед весьма посредственным представителем противоположного пола, тоже нашелся. Пока Шевы нет на съемочной площадке, необходимо делать «движуху», в чем Хромина настоящий профессионал. Ее специально не отпускают в отпуск, чтобы она сейчас создала очень прочный фундамент для дальнейшего обсуждения, для чего, позабыв о гордости и самоуважении, ходит за Шароваровым, выпрашивает у него поцелуи, даже не обижаясь на то, что он постоянно говорит о Шеве и ждет ее приезда. И как только соперница вернется, Елена с чистой совестью уедет в Липецк, ведь поставленные задачи редакторов она выполнила. Теперь публика знает наверняка, что для Елены Хроминой Дом 2 является работой, о чем рассказал не только обиженный на весь мир Якубович, но и Саймон Марданшин , хотя тогда ему никто не верил.