Ольга Васильевна Гобозова еще несколько дней назад попала в поле зрения постоянной аудитории телепроекта Дом-2, когда своими действиями вынудила общественность усомниться в адекватности своих суждений. В июле-месяце она писала во всех социальных сетях, что намеревается переселиться обратно в свою однокомнатную квартиру советских времен, променяв ее на шикарный дом, выстроенный специально для нее Андреем Чуевым, да еще и за сущие копейки, ввиду давнего товарищества с ее сыном. А накануне старушка стала отрицать все ранее написанное со своих же страничек, утверждая, что никогда и ни при каких обстоятельствах такого бы не сказала. Иными словами, либо ее подставили, или же у бабуси начинает ехать крыша – и речь сейчас не о домике, из которого, между прочим, она так и не выселилась, и не уехала на малую родину. А теперь к проблемам со здоровьем психическим добавились еще и физиологические травмы – героиня сюжета угодила прямиком на больничную койку прямо сегодня в результате совершенно нелепого эксцесса.

Женщина намеревалась подготовить одну из комнат в жилище к приезду Саши и его будущей жены Ольги Жариковой – и в ходе уборки поскользнулась, упала и получила сотрясение мозга, ввиду чего пришлось вызывать ей скорую помощь и доставлять в больницу. Александр на правах единственного наследника настоял, чтобы обычной диагностикой и поверхностным лечением врачи не ограничивались, а провели также и комплексное обследование, включающее в себя и рентген поврежденных при падении и ударе участков тела. 

 И как в воду глядел – Гобозова-старшая собрала, что называется, полный комплект из диагнозов, и теперь выписка из учреждения, куда ее положили на стационар, не грозит ей на протяжении минимум нескольких недель. Более того, даже после того, как ее выпишут, престарелой мадам предстоит длительный курс реабилитации, который подразумевает в первую очередь осознание того факта, что ей давным-давно не двадцать, не тридцать и даже не пятьдесят лет, и что скакать днями напролет аки балерина уже не получится. А это значит, что на Дом 2 мы ее, скорее всего, более никогда не увидим.