Степан Меньщиков не смог остаться в стороне от празднования 14-й годовщины телепроекта, которому он обязан практически всем. Да семейная жизнь, после ухода у него не сложилась, но его стали узнавать на улицах, появилась даже своя армия поклонников. Поздравительную речь Степа произнес в несколько ироническом ключе. До Нагиева ему конечно далеко, но монолог экс-участника был не лишен некоторого остроумия. К тому, же он явно постарался поделиться и тем, что наболело и своим отношениям к некоторым персонажам. Торжественный спич Меньщиков начал как мастера рассказывать сказки, то есть с «давным-давно«, имея ввиду долгожительство шоу. Он напомнил те времена, когда Собчак еще не брила усов, а Бузова блистала в образе Дюймовочки на сцене театра оперы и балета. В то летописное время, по словам Степана, Гобозов и чародей Кадони только были еще спроектированы родителями. И плоско добавил, что в те достопамятные времена Май Абрикосов еще не нюхал «кокс», любезно предлагаемый Лешей Михайловским.

Автор панегирика особо отметил, что первопроходцы Дома взлетели к самым вершинам. Кто-то стал известным в шоу-бизнесе, а для кого-то самой высокой точкой на продолжительный срок стали тюремные вышки. Закончил свое выступление новоявленный Жванецкий словами благодарности за счастливую юность. Почти никто из тех, чьи имена промелькнули в этом посте, даже не прочел его. Но Абрикосов (Третишный) был задет выпадом в свою сторону и не замедлил прокомментировать слова автора. Хоть и постарался Май отписаться в шутливом тоне, за скобками-улыбками чувствовалась обида. Рома пристыдил Степана, поинтересовавшись, почему он не произносил нечто подобное, когда Михайловский был царем и богом проекта и лишь после ухода продюсера осмелился поддеть его. И добавил, что разногласия с Алексеем давно стали достоянием прошлого, а поминающим его удаляют один орган зрения.

Рома справедливо высказал поздравителю, что следует не мусолить некоторые поступки людей, а видеть в них то главное, за что их уважают и ценят окружающие. К тому же Степану, если он решил резать правду-матку, следовало начать с себя, а не уподобляться старушкам на лавочке у подъезда. В общем, Абрикосов не заценил юмор. Скорее всего корни давнишнего конфликта прочно проросли в его душе, и лишнее напоминание будоражит то, что хотелось бы забыть. Но, шуты для того и нужны, чтобы иногда приземлять тех, кто считает себя круче яиц, сваренных не всмятку.