Жители полянские в шоке пребывают, связи их лишили, талеров все меньше в кошель отсыпают. Как посмели силы высшие не знать, обезьянка Гозя (и кукушка-мать), ведь не все собрала грязные носки? Бабуина взяла и «адью, мерси». Кто теперь старушек станет обижать, Муху-цокотуху с полянки прогонять?

Оскорбился Боров, зря ведь он худел, денежки Марьянки тратил как хотел. Не ушла за ними девица-краса, будет перестарком ждать его назад. Превратившись в Цыпу, Боров сплоховал, ведь свои избушки только обещал. Плачет где-то бабка, сидя у окна, ведь хибарку ждала, не одна она. Боров петушится, мол, пойдут дела, только у него-то и мошна пуста. Подвела Марьянка, с ними не ушла. Ковшикова рада, что дочка цела.

Зоопарку сдали где-то целый дом, там винишко льется, будет им погром. Бабуину Хвосте мнится ресторан, обезьянке Гозе нужен лишен изъян, чтобы словесами снова довести, до носков вонючих, (те у них в чести).

Вывеска смешная – целый зоопарк, где смешались в кучу вещи и салат, запахи чудные и претензий рой, взяли б тетю Муху, вы еще с собой. Та хоть приготовит, тоже поблажит, но зато уборку и стирку завершит. Сами только могут драться да скакать, бросивши детишек, других грязью обливать. Нет других зверушек, значит, будут жить и опять проситься на полянке быть.

Чище на полянке, воздух свеж весной, интересно даже, кто еще домой?

Лёлик Лёлик — признательность и благодарность за иллюстрацию.

Источник: www.schlock.ru