Оксана Ряска до очередного своего визита на Дом-2 в роли участницы встречалась с крупным предпринимателем, проживающим и развернувшим свою деятельность в Санкт-Петербурге. Само собой, живя с ним, она себя позиционировала содержанкой и все свои бытовые потребности закрывала исключительно за счет своего покровителя. Однако счастье ее длилось недолго, ибо бизнесмен со временем, когда рыжеволосая бестия ему наскучила, начал периодически пропадать у своей бывшей – актрисой кино и большого театра, Еленой Кориковой. А наша героиня, осознавая, что в принципе не способна конкурировать с более привлекательной и знатной соперницей, вынуждена была ретироваться обратно в одиночки – а еще, так как работать она не привыкла, да и не особо нужна кому-то из работодателей, если уж откровенно, в свои то сорок с гаком, пришлось ей податься обратно на Дом 2. Вот только для молодежного проекта она к этому моменту, деликатно выражаясь, «немного устарела», ибо сама находилась на пятом десятке лет (выдавая себя за 29-летнюю «девочку» — но безуспешно) и выглядела на фоне 20/30-летних коллег бабулей, случайно забредшей туда по дороге в магазин за хлебом по акции. Тем не менее ей удалось там кое-как обустроиться, и даже начать отношения с Никитой Турчиным – мальчиком, который, страшно подумать, годится ей во внуки. Так вот, в чем суть истории: на днях тот самый ее экс-ухажер, миллионер, предпочётший её обществу более любвеобильную и сексапильную артистку Лену, позвонил ей и высказал всё, что думает – почему бросил и настолько сильно презирает ее за нынешнее поведение в рамках шоу.

Он был краток, но изъяснялся предельно емко – и слова его, по всей видимости, своей цели достигли. Так, например, он раскритиковал Ряску за педофилию, поскольку с Никиткой она начала крутить роман, когда тому еще не стукнуло восемнадцать. Также он обозвал ее старухой, у которой шарики за ролики в голове заехали из-за климакса и неудовлетворенности, из-за чего она стала падкой на мальчиков-зайчиков, которые еще под стол писали лежа, когда ее первый раз, будучи студенткой, приходовала в какой-нибудь сауне орава лиц предположительно нерусской национальности. Наконец, он выразил ей сочувствие, так как счел психически нездоровой, и прибавил, что сожалеет лишь о том, что сразу не разглядел в ней больную маразматичку.

Оксанка в ответ пыталась ему много чего возразить, старалась упрекнуть его нынешнюю пассию в том, что она высасывает из него бабло – но ее «аргументы» не были столь убедительными и звучали лишь как жалкие оправдания собственной неполноценности. И ведь правда: хоть этот мужчина и был в некоторой степени грубоват, но с ним трудно поспорить.